«Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить» Эвелин Холл, биография Вольтера, «The Friends of Voltaire» (1906)
#свободуАртёмуКамардину #нетпыткам #нетбеззаконию
Иным похуй, где жить.
Для меня же есть разница.
Пусть скажете
"снова он корчит мессию" -
неприятно и страшно,
когда гантель в заднице,
но мне больней от того,
что в жопе Россия.
Наш президент говорит: мы - сила,
он обидчив, как школьник и зол при этом.
Он нашей страной планету насилует,
как полицейский того поэта.
Здесь принято кланяться
и подчиняться,
здесь смерть возвели
в ощущение долга.
Здесь поздно бояться,
но рано сдаваться,
легко заебаться
и нужно жить долго.
Оскал наглеца охраняет от подлеца.
Я Авель в бегах, что дал пизды Каину.
Я привык к предвкушению пиздеца -
человек всегда ко всему привыкает.
Ведь в моей жопе здесь может
оказаться буквально любая хрень:
по воле кесаря или по воле слесаря,
по воле тех, кому было разбираться лень
или по воле недостаточно
мудрых прогрессоров
с моей жопой может случиться бедствие
по причине или в следствии следствия,
по причине юридического несоответствия,
по причине того, что я лох и бестолочь,
в день солнцестояния или равноденствия,
в результате действия или бездействия,
при падении акций по сговору фракций
моя жопа переводится в статус недевственной.
В ней может оказаться моя зарплата.
В ней может оказаться моя голова.
В ней может оказаться сапог солдата.
В ней могут оказаться мои права.
В ней может оказаться мой голос на выборах
и мой самокатный хипстерский драндулет,
и мой ответ на вопрос:
Слышь, а не пидор ли ты?
и не важно, ответил я "да" или "нет".
Кляня меня моралфагом и аморалом
моей жопе грозят нацисты и либералы,
марксисты и пацифисты,
кроты, сексоты конторы,
чеченцы и ополченцы,
бандиты и кредиторы,
ура-патриоты, кричащие:
Эй, ату его!
и вечно негодующие феминистки.
В ней может оказаться
целое Автово или Алтуфьево,
жопа в жопе, представьте...
(рубрика каламбуры за триста)
Кодекс УК,
Заточка ЗК,
Донаты для ФБК,
Повестка военрука.
В моей жопе может
оказаться всё что угодно...
Что угодно,
кроме моего языка.
У меня нет ксивы или иной отмазки.
Я никому не стучу в Следком.
Я не прячу лицо под маской
и не прикрываюсь значком.
Хожу по улице
без охраны и пафоса,
Говорю правду там,
где вы все немеете.
Моя роскошь -
быть свободным
вот так вот запросто.
Вы. Так. Не умеете.
Я в горах хоронил под суглинком с золой
своё детство, и бабку, и деда.
Я уже уезжал, возвращаясь домой,
и теперь никуда не уеду.
Слово - дело поэта: бери и рифмуй.
Про меня вам расскажут соседи.
Они скажут: тут правда живёт один хуй,
правда он один хуй не уедет.
Эпоху застоя
сменила эпоха отстоя.
Бежать - ну такое.
И не бежать - ну такое.
Коль нам погибать -
я сделаю это с боем.
Коль всем умирать -
я сделаю это стоя.
Наше время капризно.
Отложим стенанья для тризны.
Выходите из зоны.
Входите в горящие избы.
Смеясь, на ходу останавливайте коня.
Так же боритесь
и в сто тысяч раз лучше меня.
Взгляды левых и правых,
тех отрава, кому не по нраву мы,
микрофоны и зрители,
у бара кричащие "Браво"
В наших жопах сегодня может
оказаться всё что угодно...
Что угодно,
кроме нашего языка.
Кроме нашего языка,
говорящего правду.